Платья, как дети, требуют внимания. С каждым проводишь много времени, знаешь его до мельчайших подробностей. Так его изучишь, что уже просто видеть не можешь. Кажется, что всё в нём неправильно, всё могло быть совсем другим, а проходит время-смотришь на него уже спокойно. И вроде ничего. Поэтому я так люблю новые вещи.

Я когда родился, у нас в доме висел портрет Молотова, да еще и отец у меня Михаил, и меня назвали Вячеславом. Вячеслав Михайлович, а когда я узнал, что Молотов был такой лиходей, так некрасиво повел себя с женой, я подумал: «О, Боже мой, я не хочу быть Вячеславом Михайловичем!» Поэтому все меня называют Слава или Слава Зайцев.

Распространён стереотип, что у нас женщины менее ухоженные, чем на Западе-это из той же оперы, что у нас вечная зима и по улицам медведи ходят, а на самом деле всегда, даже в сложное время маленьких зарплат, наши женщины изыскивали возможность красиво одеваться, находили модную помаду, духи. Этот факт как-то забылся сейчас.

В 1960 годы я думал, что мода 2000-х окажется поразительной, что люди получат так много информации, будет такой огромный театр на улице, а вышло-опять помойка: джинсы, кроссовки стоптанные, вообще гавно полное. Одинаковые мужчины, женщины-рваные, стертые. Ощущение, как будто они давно не мылись. Кажется, что люди уже привыкли, устали от красоты, ведь мода ведь очень часто меняется и пошли по линии упрощенности. Считают, что одежда не важна, а важно состояние души. Происходит эволюция в обратную сторону. Я от этого очень страдаю, потому что я человек, созданный для гармонии.

Гармония-это содержание и форма в соответствии с эстетическими и моральными критериями времени и общества, в которых мы живем, а это крайне важно: люди отошли от природы. Бог создал природу по своему разумению, а человека-по своему образу и подобию. Значит, он должен быть прекрасен, а человек все никак этого не поймет, поэтому мне трудно воспринимать реальность. Вот я и живу в одиночестве, в лесу, среди природы. Наслаждаюсь красотой окружающего мира. Уже устал снимать одни и те же деревья каждый день, потому что они каждый день разные.

Очень сложно говорить об учителе в моде. Учитель-это школа, похожесть. Главная наша задача-быть непохожим.

Я помню, как пришел к нему учиться в Дом моды на Проспекте мира. Это было просто незабываемо, каждая встреча и все годы, проведенные рядом с ним. Была совместная работа, я посещал его мастер-классы, фотосессии. Я мог наблюдать как он творил искусство и историю, это дорогого стоит. Я помню, как он приглашал меня в командировки, и на встречи. Это всегда было познавательно, масштабно, красиво, поучительно. Это было так давно. Он помогал многим, особенно молодым и начинающим дизайнерам. Был очень открытым. И большим профессионалом своего дела.

Мода-это то состояние, которое надо ощущать на себе. Надо видеть, идёт ли это, подходит ли это именно тебе. Художники вне политики. И если ты общаешься с политиками, а я их повидал много, это можно делать, только если относишься к ним, как к людям. Меня так давно критикуют, что я уже привык. Вся жизнь в моде-это критика. Если будешь постоянно в восхищении, то уже не станешь жизнеспособным художником. Поэтому я считаю, что хейтеры тоже должны быть.

У меня только один раз в жизни был выбор в 1978 году, когда я понял свою полную бесполезность и ушёл из дома моделей на Кузнецком мосту, вообще из моды, потому что я делал коллекции, интересные, замечательные, но люди ничего этого не видели. Всё время конфликт был. Я не мог понять, почему люди не могут носить то, что мы делаем, а вместо этого такая унылая серая одежда вокруг. Сейчас уже могу объяснить. Просто не было необходимости людям дарить радость и индивидуальность. Пусть все будут серыми, никто не выделяется. Я вот выделился в 1965-м меня пригласили, и я сделал коллекцию для Америки-ушла замечательно, а после мне предложили создавать для них коллекцию идей, а они бы отшивали. Западные журналисты тогда статью написали: «Слава Зайцев-это красный Диор».

Я горда тем, что помогла сделать карьеру в fashion-сфере моделям разных рас и этот «бой» еще не окончен, но прогресс на лицо.

Мы как были в полном одиночестве, так и остались. Раньше была хотя бы заинтересованность в том, чтобы Дом моделей проводил показы по линии СЭВ, было ощущение, что можно работать с промышленностью. Сейчас вообще катастрофа. Рынок весь заполнен фирменными шмотками и не осталось места для русских художников. Потенциал огромный, но нет производства, нет поддержки. Я бы с удовольствием взял заказ-ко мне масса фирм приходит, но я могу пошить им только образцы, потому что фабрики нет такой, в которой я был бы уверен, что она сделает хорошо. Сколько контрактов ушло-корейцы, китайцы, японцы хотели воспользоваться моим именем, моими идеями, но они ушли. У нас нет культуры производства. Нет стабильности, нет устойчивости.

Человек в силу своего разума, наделенного природой, не имеет права засорять своим внешним видом окружающую среду.

Мода-для дураков, а для умных-стиль, а вкус молчалив.

Я всегда мечтал быть полезным и готов делать что угодно: любую рубашку, брюки, простые вещи для широкой публики, трусы, майки-с удовольствием бы этим занимался, но в этом просто нет смысла. Уровень, который я требую при пошиве, никто не может выдержать. Говорят, это народу не нужно, но эти критерии создали люди безграмотные, и в моде не понимающие ничего.